Любовь и так далее [= Love, etc. ] - Джулиан Барнс

Вряд ли у Оливера есть на то основания. Ведь его не назовешь в прямом смысле слова знаменитостью. Однако он говорит о себе в третьем лице так, словно он золотой призер Олимпийских игр. Или скорее шизофреник.

Оливер: А что вы думаете о северо-южной реструктуризации долга? О будущем евро? Улыбке на лице экономических тигров? Удалось ли металопрокатчикам изгнать страх расплавления? Уверен, Стюарт занимает четкую и обоснованную позицию по всем этим вопросам. Он даже не столько озабочен, сколько отягощен. Готов поспорить на шесть знаменитых бельгийцев, что Стюарт не знает разницы между двумя словами. Он относится к тем, кто считает, что можно быть озабоченным только сексом, старый болван. Образчик честности и все такое. Но, скажем так, несколько лишен чувства юмора.

Джиллиан: Послушайте, хватит, вы оба. Хватит. Это глупо. Что о вас подумают?

Оливер: Ну что я вам говорил? Поезд прибывает на станцию. Пф, пф, пф, пф…

Джиллиан: Если мы хотим начать все по новой, мы должны играть по правилам. Никаких междусобойчиков. И потом, кто отведет Софи на музыку?

Оливер: На тот случай если вам интересно, Джиллиан – из тех, кто гадает на кофейной гуще.

Стюарт: Вас интересует свинина? Настоящая свинина, со вкусом настоящей отбивной? Как вы относитесь к генной инженерии?

Оливер: Шесть, исключая Сименона? Легче простого. Магритт[5], Чезар Франк[6], Меттерлинк[7], Жак Брель[8], Дельво[9]и Эрже[10], создатель Тинтин. Плюс пятьдесят процентов Джонни Халлидея, в качестве pourboire[11].

Джиллиан: Хватит! Один другого стоите. Никто не понимает о чем вы. Послушайте, я думаю надо все объяснить.

Стюарт: Один другого стоите. Думаю с этим можно поспорить. В сложившихся обстоятельствах.

Хорошо, я бы хотел внести ясность. Фрэнк Айфилд на самом деле не австралиец. Может он там и жил, но родился он в Англии. Графство Ковентри, если угодно. И еще, продолжая ту же тему, I remember you на самом деле песня Джонни Мерсера и написана лет за двадцать до того. Ну почему высоколобые снобы постоянно насмехаются над тем, в чем совершенно не разбираются?

Оливер: Все объяснить? Может оставим это до времен Dies Irae[12], когда какой-нибудь многохвостый пандемон[13]насадит нас на вертел, а тупоголовая ящерица размотает наши кишки? Объяснить? Вы и правда полагаете, что стоит? Это не дневной эфир, тем более не Римский Сенат. Ну ладно, ладно. Я начну первым.

Стюарт: Не вижу причин по которым ему начинать. В этом весь Оливер. К тому же любой маркетолог знает, что запоминается только первая история.

Оливер: Ню пожалуйста, я первый, ню пожалуйста!!?

Джиллиан: Оливер. Тебе сорок два. Ты не должен говорить «ню».

Оливер: Тогда и не улыбайся так. Ню-ню-ню, и еще раз ню. Ну давай, потешь нас. Ты же знаешь, ты этого хочешь. Ну пожалуйста, очень просим.

Стюарт: Если есть из чего выбирать, я бы предпочел «мужчина средних лет». Официально или неофициально.

Оливер: Ах, этот маркетинг! Моя Ахиллесова пята. Отлично, Стюарт может начинать, если он того хочет, пусть обгоняет в этой эстафете, унося свой жезл истины. Только не урони, малыш Стью. И не слети с катушек. Ты же не хочешь, чтобы нас всех дисквалифировали. Не так быстро.

Мне безразлично, кто начнет первый. У меня только одно пожелание, происходящее не из эгомании, самовлюбленности или соображений маркетинга, а из представлений об изящном и общего отвращения перед банальным. Пожалуйста, не называйте следующую главу «Как это было» Ну пожалуйста, не надо. Пожалуйста. Ню пожалуйста?

Стюарт: Я не уверен, что все получится как надо. Может я что-то напутаю. Вам придется смириться с этим. Но мне кажется лучше если вы сначала услышите мой рассказ.

Мы с Оливером вместе учились в школе. Лучшие друзья. Потом я работал в клиринговой палате. Он преподавал английский как иностранный. Джиллиан и я встретились. Она реставрировала живопись. И все еще реставрирует. Мы встретились, полюбили друг друга и поженились. Я совершил ошибку, считая что это и есть конец истории, тогда как это было только начало. Мне кажется множество людей делает ту же ошибку. Мы смотрели слишком много фильмов, прочли слишком много книжек, слишком верили своим родителям. Все это случилось лет десять назад. Нам было тридцать с небольшим. А сейчас… нет, думаю вы и сами можете подсчитать.

Оливер украл ее у меня. Он захотел отнять мою жизнь и ему это удалось. Он сделал так что Джилл влюбилась в него. Как? Не хочу знать. Не думаю, что когда либо захочу. Какое-то время, когда я стал подозревать, что что-то происходит, все, что для меня имело значение, трахаются они или нет. Я просил вас сказать, помните? Я умолял вас ответить – они трахаются, ведь так? Помню, что спрашивал. А вы так и не ответили. Сейчас я признателен за это.

Тогда я и правда малость повернулся. Ну это естественно, можно понять, ведь так? Я набросился на Оливера, едва не сломал ему нос. А когда они женились, пробрался на церемонию и закатил что-то вроде сцены. Потом я уехал в Штаты. Добился того, чтобы меня туда перевели. В Вашингтон. Что довольно забавно, я не забывал о Мадам Уатт. Это мамочка Джиллиан. Она единственная, кто меня поддержал. Мы переписывались.

Спустя некоторое время я поехал увидеться с ними во Францию. Точнее я их видел, а вот они меня нет. Они подрались прямо посреди деревни, Оливер ударил ее по лицу, а все вокруг делали вид, что смотрят в другую сторону. Включая меня. Я наблюдал из маленькой гостиницы напротив.

Потом я вернулся в Штаты. Не знаю, что я хотел увидеть, когда последовал за ними, не знаю, что я таки увидел – но это не помогло. Стало ли мне хуже? В любом случае лучше не стало. Думаю, что ребенок меня и вовсе доканал. Если бы не ребенок, я бы как-то выбрался из этого.